Легион выродков - Страница 3


К оглавлению

3

По мере приближения к командному центру, где располагался оперативный пульт, жизнь начинала чувствоваться все отчетливее. Нет, коридоры по-прежнему были пусты и погружены в полумрак, но КП находился уже совсем близко к блокам Лунной Базы, и кипящая на ней жизнь ощущалась даже через толстые внешние стенки и ряды переборок. Эй, не смейтесь, это не причуда и не метафора. Любой пилот, летающий на дальние расстояния, скажет вам, что все обстоит именно так. Когда посидишь неделю-другую по земному времени в закрытой капсуле без связи, начнешь чувствовать жизнь хоть на другой стороне планеты. И вообще, у дэ-ка чувства обострены до предела. Нас и отбирают специально с учетом этого параметра, и потом еще натаскивают. Потому что приборы приборами, а решение посреди парсеков пустого космоса в итоге принимать тебе. И при недостатке информации (а где ее взять в пространстве?) интуиция и чувства выходят на первый план.

В общем, перед дверью, ведущей непосредственно к КП, я проснулся окончательно. Глянул на часы, светящиеся на электронном замке. Ха, на две минуты раньше. Неплохо.

Восемь цифр, код вызова, время, когда система фиксирует начало выполнения задания. Сейчас начнется.

– Собака, – произнес металлический голос.

– Собака, – послушно повторил я.

Голосовая идентификация.

– Что видите на картинке? – Из замка выдвинулся небольшой бинокуляр. Предлагалось рассмотреть картинку и заодно сверить сетчатку глаза.

– Роза, – сообщил я. – Синяя.

Бинокуляр убрался обратно, и замок еле слышно зажужжал, обрабатывая данные моего эпителия, снятые с оправы. Генокод. А я ли это к нам пришел? Мне стало чуточку весело.

– Введите код доступа, – автомату смешно не было. Наступала фаза четкости. У меня десять секунд. Не успею – спеленают, как младенца, у нас с этим строго.

Пик, пик, пик, пик, пик… пик. Я всегда немного издеваюсь над автоматикой, вводя последнюю цифру с задержкой. Хотя это, конечно, идиотизм чистейшей воды. Какая автомату разница, как я код ввожу? Ему важно, уложился я во время или нет.

Уложился, понятно. Дверь коротко прошипела и поехала в сторону. По идее, за ней сейчас должен стоять кто-то из охраны. Так сказать, живой щит. Последний. Сегодня это Евгений, кажется.

…Не Евгений.

Из-за отъехавшей двери на меня глянули два внимательных серых глаза, приоткрытых чуть шире, чем у обычного человека. Стоящий перед дверью человек на первый взгляд не выделялся ничем. Ни особой стати, ни особой формы, ни особого оружия. Человек себе, и человек. Только нервный какой-то. Казалось, он не может спокойно стоять на одном месте. Его тело постоянно совершало какие-то микродвижения. То палец шевельнется, то глаз дернется, то голова сдвинется на волос в сторону. Не знакомому с этим явлением чужак показался бы странным. Я был знаком, и мне он не казался ни странным, ни… человеком.

Интрепид. Бесстрашный. Существо, так же как все конвергены, сохранившее внешние и большинство внутренних признаков человека, но человеком, тем не менее, не являющееся. На современной Земле интрепиды используются только в качестве бойцов. Ближний круг охраны, не жалеющие себя ради охраняемого объекта, либо спецчасти, бросающие не ведающих страха бойцов в самые жаркие мясорубки, то и дело вспыхивающие на всем пространстве, окружающем внешне абсолютно благополучную Землю.

Бесстрашные не знали слова «невозможно». Для них мир четко делился на две неравные части: «приказ» и «смерть». А свою жутковатую славу они заслужили тем, что значимость второй части у них была значительно меньше. Любой из оставшихся на Земле людей слишком ценил себя, чтобы на равных противостоять существу, для которого разница между существованием и небытием была весьма условной. А интрепиды знали только то, что приказ должен быть выполнен в любом случае, и шли к этому выполнению, невзирая ни на какие препятствия. К слову, потеря руки, ноги, головы и прочих органов тела тоже не считалась препятствием.

Я вздохнул про себя. Тут мы, дэ-ка, с ними очень похожи. Да что там похожи, одно лицо: нам тоже умирать можно только после выполнения задания. Хотя считать себя равным нелюдям было как-то странно.

– Егор Савойский, – коротко бросил я.

Не пытаясь поставить на место нелюдя, чего мне с ним делить, просто оповещая, что я тот, кого можно пропустить. Еще одна, считай, автоматическая проверка.

– Дэ-ка шестой группы допуска, вызван оперативным дежурным. Наряд номер 24–21.

Интрепид моргнул, на сей раз осмысленно, дернул плечом чуть сильнее и, освобождая проход, скользнул в сторону неуловимым движением. Настолько неуловимым, что я, дэ-ка, которому диссонансные явления окружающего мира вбивались в чувство опасности на уровне рефлексов, сам чуть не прянул вбок, уходя с линии атаки. Очень уж непривычно быстро двигался «бесстрашный». Неприятно быстро. Случись что, с этими противниками лучше не встречаться.

– Ха, полторы минуты запаса. Ровно. Секунда в секунду. Узнаю школу старика Шамеля, – прогудел откуда-то из-за прозрачной стены, перегораживающей помещение, знакомый голос. И опять… Голос был знакомым настолько, что, диссонируя с ожидаемой обстановкой, он не хуже интрепидовского движения заставил весь мой организм подобраться и напрячься. В третий раз за последние двадцать минут. Да уж, задание выходит что надо.

Этот голос тут раздавался редко. Но если раздавался, то ординарным случаем не пахло и близко. Но чувство опасности молчало. Не было ее впереди. А вот изменения, те самые «просто изменения», были. И я их чувствовал, как только что съеденную конфету. Странную конфету, надо сказать.

3